---------------- Начало игры ----------------

Парк. Для кого-то это слово символизирует место великолепного времяпровождения: пикников и прочей глупости, обыденного гуляния и сидения, поедания и лежания. Люди, приходившие сюда, будто бы были окружены аурой раздражающей радости - им всем, буквально поголовно, было хорошо и весело.
Детский режущий слух смех. Щебетания голодных птиц. Разговоры опьяненных лжесчастьем людей.
Шаг. Каждый шаг, который вынуждал себя сделать Гудкайн, удавался ему с неким презрительно брошенным в сторону весело воркующих парочек взглядом.
Сложно было объяснить подобные изменения в поведении этого человека - еще вчера он с супругой и сыном спокойно обедал в гостиной, обсуждал какую-то дребедень. Они смеялись и шутили, и, если бы не осознание абсурдности и наигранности того, что окружало Адриана, Гудкайн мог бы сделать вывод, что его семья по-настоящему счастлива.
Эта глупое слово, "семья", в мыслях мужчины выглядело как-то несопряженно, оно приобрело новый, более дикий смысл. Теперь перед ним была не его жена - это была чужая Розали, - не его любимый сын - это, образно говоря, "чужой" сын. И даже сам Гудкайн выглядел в своих собственных глазах каким-то иным, посторонним себе.
Аллогенность всего этого вынуждала его лишь отбросить присутствующих долой с головы, и, поправив чуть слезшие на нос очки, направиться в сторону ничтожно маленькой прогулочной зоны, состоящей из двух лавочек окруженных чем-то накшталт невысокой изгороди.
Она долго смотрела в никуда, созерцая убогость и текучесть происходящего. Ее мысли были сосредоточены на всем, и одновременно их не было вообще. Она была двойственна: единожды подарив семью, она отняла все с приходом такого долгожданного сына.
Выходец из бреда собственных суждений, он уже репетировал речь: "Нам стоит пожить отдельно"; будучи неплохим актером, он не умел коротко переживать происходящее, наталкивая себя на все новые и новые переживания.
Он был противен себе до малейшей степени.
Решив немного пройтись, Гудкайн обратил внимание на идущего навстречу юношу. Тот, в свою очередь, словно специально отвлекся, как по-крайней мере показалось мужчине, на пение птицы. Отступив немного левее от визуально проложенной дорожки, он только грубовато прокашлялся, стараясь привлечь к своему присутствию хотя бы малую долю внимания.
- Что же это за дивная птица так приворожила вас? - наиграв любопытство, пробормотал он.